Что такое гудебные сосуды

Изобразительный канон музыкальных инструментов Древней Руси

Воспоминания о пирах при князе Владимире Святославиче надолго сохранились в русском народе. Во время пиров пели величальные песни в честь князей и дружины. В обычаях княжеского двора было развлекаться искусством скоморохов – игрой на музыкальных инструментах, играми, плясками. В литературе XI-XII вв. есть немало разных свидетельств о княжеской культуре того времени. Например, в одном эпизоде жития Феодосия Печерского рассказывается о том, как он посетил дом князя Святослава во время пира, услышал там музыку, увидел игры скоморохов: “Одни играли на гуслях, иные на музыкальных инструментах, иные на органах – и так все веселились и играли перед князем по обычаю”1. Такие увеселения княжеского двора были обычными на Руси, они нашли отражение во фресках княжеского Софийского собора в Киеве, построенного в XI в. при Ярославе Мудром. В башне на княжеской лестнице, ведущей на хоры, где находилась во время богослужения княжеская семья, изображены картины светской жизни, среди которых и игра скоморохов на разных инструментах. На фреске запечатлена группа исполнителей на духовых инструментах – флейте, трубах, струнном щипковом инструменте, органе. “Состав инструментального ансамбля, изображенный на фреске Киевского собора, типичен для византийского дворцового обихода, где широко применялось сочетание органов-позитивов с цимбалами, а также с трубами и флейтами”2. На одной из фресок изображен музыкант, играющий на смычковом струнном инструменте типа фиделя.

Влияние Византии было ощутимо не только в церкви, но и в княжеском быту, ориентированном на византийскую придворную культуру. Так, например, скоморошество на Руси возникло не без влияния византийского придворного искусства актеров-мимов. Первоначально скоморошество входит только в княжеский обычай и ассоциируется с византийской придворной культурой. Это – главная причина, позволившая изобразить скоморохов на фреске в киевской Софии, фресках Мелётова (Псковская обл.), деятельность которых, по утверждению многих исследователей, связана с жизнью византийского императорского двора3.

Скоморошество как вид придворного искусства в культурном сознании постепенно сливается с языческими игрищами. Начинается борьба со скоморошеством под знаком борьбы с язычеством. Не только скоморошество, но и слушание песен рассматривается как тяжкий грех.

Борьба с музыкальными увеселениями скоморохов и инструментами, сопровождавшими их, происходила на протяжении всего русского Средневековья. Она отразилась во многих литературных памятниках начиная с XI и вплоть до середины XVII в., где музыкальные инструменты выступают предметом идолослужения, бесовским атрибутом. Например, в житии Исаакия рассказывается об искушении его бесами, которые глумились над ним, играя на разных инструментах – “ударища в сопели и в гусли и в бубны”4. Эти музыкальные инструменты связывались с язычеством, дьявольским искушением, и церковь боролась с ними всеми мерами, вплоть до запрещения законодательным порядком в XVII в. Постановления Стоглавого собора 1551 г. запрещают всякие игрища “и в гусли, и в смычки, и сопели, и всякую игру, зрелища и пляски, а вместе с ними и игры в кости, шахматы и камни”5. Несмотря на этот запрет, во всех слоях русского общества скоморохи пользовались популярностью.

Иван Грозный любил слушать музыку скоморохов и даже, по словам А. М. Курбского, участвовал в их плясках во время пиров6. Скоморохов он набирал в Новгороде и “по всем городам и волостям”, о чем свидетельствует Вторая Новгородская летопись7, но к искусству скоморохов он относился как низменному, холопскому8. Борьба церкви со скоморохами и скоморошьими инструментами продолжалась долго. Она закончилась запрещением скоморохов, когда в государственном порядке, царским указом они были изгнаны, а музыкальные инструменты было велено уничтожить. Голштинский путешественник Адам Олеарий пишет о том, как патриарх “велел разбить все инструменты кабацких музыкантов, какие оказались на улицах, затем запретил русским вообще инструментальную музыку, велел забрать инструменты в домах, и однажды пять телег, полных ими, были отправлены за Москву-реку и там сожжены”9. В новгородских раскопках ежегодно находят музыкальные инструменты всех видов, во всех слоях раскопок. Так, в сезон археологических раскопок 2003 г. было обнаружено более сорока свидетельств хозяйственных, сигнальных и собственно музыкальных инструментов. Среди них погремушки, била, шумящие подвески, бронзовые бубенчики, варган, бубна, брунчалка, гусли, гудок, изображения гудеца с псалтирем и др10.

Однако такое отношение было не ко всем инструментам. Инструментарий Древней Руси был обширен, и, как отмечает Ю. В. Келдыш, “музыкальные инструменты различались не только по типу и структуре, но и по той роли, которую они играли в быту и общественной жизни, по их, так сказать, “социальному рангу””11. Условно можно разделить древнерусские инструменты на “высокие” и “низкие”. К первой категории относилась труба, призывавшая воинов на рать, ей противопоставляли сопели и народные гусли. В древнерусской учительной литературе труба, “собирающая воинов”, сравнивалась с молитвой, собирающей ангелов божиих, а сопели и простонародные гусли считались “орудиями”, “собирающими бесстыдных бесов”.

Очень эффектно изображен пастух с трубой на псковской иконе Рождества Христова XVI в. из Русского музея.

Дифференциация музыкальных инструментов на высокие и низкие, очевидно, была связана с тем, что часть инструментов в древности имела культовое назначение и употреблялась в ветхозаветном богослужении. В Хлудовской псалтири XIII в. на миниатюре “Давид-царь составляет псалтирь” изображен Давид с псалтирью и множество музыкантов. Другие же были связаны с языческими ритуалами и игрищами. Так, в Псалтыри Давида – этой столь широко распространенной в эпоху средневековья книге – названы все инструменты, которыми сопровождалось древнееврейское славословие. На Руси они считались “высокими” инструментами. Последний псалом Псалтыри содержит призыв воздавать хвалу Всевышнему “звуком трубным”, “на псалтыри и гуслях”, “с тимпаном и ликами”, “на струнах и органе”, “на звучных кимвалах”, “на кимвалах громогласных”. В миниатюрах Киевской псалтыри (1397 г.)12 есть изображения Давида, поющего псалмы. Давид, играющий на псалтыри, струнном инструменте гусельного типа, нередко встречается в миниатюрах певческих рукописей Октоиха, Ирмолога.

В Древней Руси существовало два изначальных понятия – мусикия (музыка) и пение. Эти понятия противопоставлялись, мусикией называлась только инструментальная музыка. Игра на струнных музыкальных инструментах называлась гудением, на духовых – сопением. Игра нередко сопровождала пение. Инструментальная музыка звучала на Руси с языческих времен и на протяжении всего средневековья. Некоторые старинные инструменты остались в народной музыке и по сей день.

Музыкальные инструменты в Древней Руси применялись в различных сферах – в придворном, княжеском быту, обязательны барабаны в ратном деле и множество разных народных инструментов. Народный инструментарий был богат и разнообразен. Особенно здесь выделялись гусли – как инструмент, сопровождающий эпические песни, сказания, славы. Гусляры-сказители были людьми почитаемыми. Об одном из них – сказителе Бояне – повествуется в выдающемся памятнике древнерусской литературы, “Слове о полку Игореве”. Боян, слагавший славы, сказания, песни, пел, сопровождая их игрой на гуслях. Автор “Слова о полку Игореве” рисует вдохновенный образ сказителя: персты свои он возлагал на струны, и струны, словно живые, под его пальцами сами рокотали славу князьям Ярославу и Мстиславу13.

Героические песни-славы пели при встречах князей по возвращении из походов, при восхождении на княжеский престол, прообразом этих слав были византийские аккламации – придворный обычай величания византийского императора. В Московской Руси в эпоху позднего Средневековья на их место пришли “Заздравные чаши” – многолетствования царям, князьям, патриархам.

Очень интересно изображение ансамбля инструментов в Букваре Кариона Истомина, составленного в 1692 г. для сына Петра царевича Алексея. Славянская буква пси (y) иллюстрируется изображением нотной псалтыри, рядом со скрипачом с надписью “Псалмы”, а также между скрипачом и гусляром, и изображением книги с надписью “Псалтырь”.

“Пение Сладкое” псалмов здесь сопровождается игрой на музыкальных инструментах. “Муси´ка” изображена в виде квартета музыкантов, во главе которых гуслист. Подобно пророку Давиду, он сидит на возвышении, своеобразном троне, и играет вместе со скрипачом, флейтистом и бандуристом. Это символическое изображение псалтыри как ансамбля музыкантов по сути близко к миниатюре “Давид составляет псалтирь” из Новгородской (Хлудовской) псалтири XIII в.

Сноски:

1. Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб., 1911. С. 50.

2. Ройзман Л. Н. Орган в истории русской музыкальной культуры. М., 1979. С. 21.

3. См. об этом в кн.: Успенский Б. А. Языковая культура Киевской Руси и ее значение для истории русского литературного языка. М., 1983. С. 32; Поветкин В. И. Гудебные сосуды древних псковичей. Ч. 1 // Псков в российской и европейской истории: (К 1100-летию первого летописного упоминания). Т. 1. М., 2003. С. 224-234; Коляда Е. И. Музыкальные инструменты в Библии. С. 181; Тоцкая И. Ф., Заярудный А. М. Музыканты на фреске “Скоморохи в Софии Киевской” // Древнерусское искусство. М., 1988.

4. ПСРЛ. Т. 1. М., 1962. Стб. 192-193.

5. Стоглав. М., 1863. С. 79, 135-136, 261-263.

6. Сочинения князя Курбского. Т. 1 // Русская историческая библиотека. Вып. 31. СПб., 1914. Стб. 279.

7. Новгородские летописи. СПб., 1879. С. 107.

8. См.: Фаминцын А. С. Скоморохи на Руси. СПб., 1889. С. 168.

9. Олеарий Адам. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. СПб., 1906. С. 325- 326.

10. Поветкин В. И. Гудебные сосуды древних псковичей. Ч. 1 // Псков в российской и европейской истории. Т. 1. М., 2003. С. 224-235.

11. Келдыш Ю. В. История русской музыки: В 10 т. Т. 1. С. 66-67.

12. См.: Вздорнов Г. И. Исследование о Киевской Псалтыри // Киевская Псалтырь. М., 1978; Поветкин В. И. “Русский” изобразительный канон на музыкальные инструменты // Памятники культуры. Новые открытия. М., 1990. С. 136-159.

13. Слово о полку Игореве / Пер. В. И. Стеллецкого Л., 1953. С. 157.

Источник

Ранние формы светской профессиональной музыки

Древняя Русь

О светских формах древнерусской муз. культуры (9-16 вв.) можно судить по упоминаниям в летописях (начиная с «Повести временных лет», 1110-е гг.) и др. памятниках литературы (жития, проповеди, послания), административных документах (кормчие книги, уставные и дарственные грамоты), по свидетельствам иностранных историков, путешественников, послов. О существовании оригинальной инструментальной традиции и соответствовавших ей форм муз. культуры свидетельствуют археологические материалы из Новгорода [фрагменты гуслей, смыков (гудков), сопелей, найденные в культурных слоях 11-15 вв.], Старой Рязани (ритуальные русальные браслеты 12-13 вв. с изображением плясуньи и гусляра). Источниками сведений являются также памятники устной музыкально-поэтической культуры, гл. обр. былины, и изобразительного искусства – фрески, иконы, миниатюры лицевых летописей (Радзивилловская, 15 в., Никоновская, 16 в.), заставки новгородских рукописных книг 14 в.

Изображения византийских музыкантов с инструментами на фреске Софийского собора в Киеве (1037) свидетельствуют о том, что на Руси были известны формы светского музицирования Византии. В то же время некоторые виды профессионального музыкального творчества, характерные для Древней Руси, имеют свои аналоги в Западной Европе, что объясняется не столько исторически – взаимными влияниями, сколько типологически – общностью функций светской муз. культуры в жизни феодальных государств. Так, традиция профессиональных певцов-сказителей, служивших при великокняжеском дворе, близка скандинавским скальдам, кельтским бардам. Типично рус. явление скоморошества – национальная разновидность культуры менестрельного типа, широко распространённой в Европе в Средние века.

В Древнерусском государстве музыка имела ряд прикладных функций, связанных с военной жизнью, гражданскими обрядами, княжеским и боярским бытом. В ратном деле широко использовались духовые и ударные инструменты. Труба, рог, сурна, сопель, посвистель, бубны, тулумбас, набат применялись для передачи сигналов и, кроме того, могли создавать устрашающий шум во время наступлений и штурмов. Ратные инструменты звучали и во время торжественных придворных церемоний. Этот обычай нашёл продолжение в период централизации государства вокруг Москвы (14-16 вв.), когда установились многолюдные, отличавшиеся декоративной пышностью придворные церемонии: царские «трубачеи», «сурначеи», «накрачеи», «литаврщики» (исполнители на накрах, литаврах) могли собираться на них в количестве св. 100 человек.

Музыка при княжеских дворах была также представлена певцами-сказителями и «песнотворцами», прославлявшими боевые подвиги князей и их дружин, сопровождая пение игрой на гуслях. Представителем этой традиции был Боян, образ которого запечатлён в «Слове о полку Игореве» (кон. 12 в.). Предположительно, создатели «Слова о полку Игореве», «Задонщины» (кон. 14 в.), «Сказания о Мамаевом побоище» (1-я четв. 15 в.) были не только поэтами, но и сказителями. Творчество профессиональных певцов-сказителей было тесно связано с былинной традицией (см. ст. Музыкальный фольклор: региональные особенности).

Фольклорное происхождение определяет и муз. самобытность скоморошества – наиболее значительного для Руси вида светского профессионального творчества. Скоморох как тип средневекового синкретического актёра объединял искусство лицедея с умением петь и владением инструментами (летописные «гудебные сосуды»), среди которых – гусли, смыки (гудки), домры, волынки, бубны, свирели, сопели, «арганы» (возможно, варганы). Скоморохи бродили по городам и сёлам, давая представления на улицах. Наряду с бродячими существовали «служилые» скоморохи; находясь на княжеской службе, они могли составлять ансамбли певцов и инструменталистов. «Житие преподобного Феодосия, игумена Печерского» свидетельствует, что в 11 в. в Киеве этот вид развлечений имел регулярный характер. «Стоглав» (1551) констатирует соблюдение «в Троицкую субботу» древнего обычая справлять «бесовские» тризны на жальниках (кладбищах) с участием поющих и пляшущих скоморохов и «гудцов».

Со скоморохами была традиционно связана царская «потеха», и с образованием централизованного государства лучших из них стали свозить ко двору. Так, в 1571 по указу Ивана IV Грозного большие их группы были доставлены в Москву из Новгорода. Первые сведения об игре на инструментах при дворе московских государей восходят к кон. 15 в.: в 1490 ко двору Ивана III был вызван из-за границы «арганный игрец» для налаживания органной «потехи». В кон. 16 в. в подарок Фёдору Ивановичу вместе с органами во дворец были привезены из Европы и клавикорды.

Скоморошество ассоциировалось церковью с язычеством и потому считалось «богомерзким делом»: «…или свирец, или гудец, или смычек, или плясец… да отвергнуть (от церкви)» (Рязанская кормчая 1284). В сер. 17 в. гонения на скоморохов усилились. Согласно указу Алексея Михайловича «Об исправлении нравов и уничтожении суеверия» (1648) множество скоморошьих инструментов было сожжено, большинство скоморохов оказалось выселенным из центральных областей на север. В 17 в. скоморошество как самостоятельный вид светской культуры окончило существование.

Светская музыка 2-й половины 17 века

Инициируя гонения на скоморохов, церковь способствовала развитию иных форм светского музицирования, опиравшихся на традиции православной духовной музыки. Ещё при Иване III в Москве был основан хор (1479), давший начало хору Государевых певчих дьяков (с 1703 в С.-Петербурге). Певчие дьяки участвовали в богослужениях в дворцовых храмах, в торжественных придворных церемониях и сопровождали царя в походах. С деятельностью хора Государевых певчих дьяков связан расцвет отечественной школы в жанре многоголосного партесного концерта.

Во 2-й пол. 17 в. сначала в кругах духовенства и монастырского населения, затем в светской среде получил распространение кант – многоголосная песня на свободно трактованные религиозные сюжеты, предназначенная для «духовного увеселения» в домашнем быту. Прообразом канта были польские псальмы (произошли от европейского мотета), пришедшие в Россию через Украину и Белоруссию. Среди первых рукописных сборников кантов – «Псалтирь рифмотворная» Симеона Полоцкого, положенная на музыку певчим дьяком В. Титовым (1680-е гг.) и поднесённая им царской семье. Особенности канта: 3-голосие с параллельным движением 2 верхних голосов и басом, создающим гармоническую опору, деление музыки на строфы, соответствующее структуре текстов силлабической поэзии.

17 в. имеет переходное значение в муз. культуре, для которой на этом этапе характерно постепенное, но неуклонное усиление европейских влияний, в т. ч. приобщение к европейским формам светского музицирования. Так, в Государевой Потешной палате в 17 в. играли как на местных, так и на западноевропейских инструментах – виолах, скрипках, клавесине, органе. В царствование Михаила Фёдоровича (1613- 1645) началось активное привлечение на придворную службу европейских музыкантов. В 1630 из Голландии были выписаны органные мастера братья Лун. Во 2-й пол. 17 в. при дворе работал польский органист и органный мастер С. Гутовский, который, в частности, установил орган в Грановитой палате Московского Кремля. В среде просвещённого боярства обнаружились любители «немецкой» музыки: в хоромах А. С. Матвеева, Н. П. Романова появились европейские инструменты. Домашняя капелла Матвеева принимала участие в сопровождении спектаклей первого русского придворного театра (1672-76) (при этом для той же цели была приглашена группа исполнителей из-за границы).

Источник