Или огонь мерцающий в сосуде хайям
«…что есть красота,И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,Или огонь, мерцающий в сосуде?» Николай Заболоцкий
Действительно, мы все хотим быть красивыми. Все без исключения – и мужчины, и женщины. Особенно, конечно, женщины. Всё на алтарь красоты – и время, и деньги, а часто и здоровье…
Но что же такое на самом деле красота?
Сколько людей, столько и мнений? Или на нас влияет определённый стандарт? Общественное мнение? Заклинания глянцевых журналов? Телевидение? Ослепляющий фейерверк модных показов знаменитых домов мод?
Может быть, и то, и другое, и третье… Но понятие красоты появилось не сегодня. Оно существовало всегда. Древние художники оставили нам образцы наскальной живописи – тоже своё, но восприятие красоты. Так послушаем же голоса ушедших веков……. [more]
Без канонов не обходились, наверное, никогда. Знаменитый скульптор Древней Эллады Лисипп за основу идеальной фигуры принял высоту головы, которая укладывалась по высоте всей фигуры восемь раз. По канонам греческой красоты красивым считалось лицо с прямым носом, большими глазами с широким разрезом между век и дугообразными краями век.
Георг Эберс, писатель-египтолог 19 века, описывая красоту древней египтянки, пишет: «…смуглый оттенок кожи и тёмный, свежий, ровный румянец, средний между золотисто-жёлтым и коричневато-бронзовым. Прямой нос, благородной формы лоб, гладкие, но жёсткие волосы цвета вороного крыла и изящные руки и ноги, украшенные браслетами».
А сколько писателей воскурило фимиам древнеегипетской царице Клеопатре! И хотя современные учёные открыли, что Клеопатра вовсе и не была красавицей, мы склонны верить тем, кто утверждал обратное. Действительно, будь она уродиной, каким же образом ей удалось бы заполучить Великого Цезаря и Марка Антония?! В пользу наших сомнений свидетельствует высказывание о Клеопатре римского историка IV века Аврелия Виктора: «…и обладала такой красотой, что многие мужчины своей смертью платили за обладание ею в течение одной ночи» («О знаменитых людях»). Так что, современные учёные или поторопились с выводами, или имеют иной взгляд на красоту.
До сих пор неизменной популярностью пользуются секреты красоты Клеопатры. Её ванны с добавлением мёда и молока. Или крем египетской царицы, который сделает вашу кожу мягкой и бархатистой, разгладит любые морщинки и снимет напряжение. Крем довольно прост в изготовлении. Всё, что вам нужно, это 2 столовые ложки сока алоэ, столовая ложка воды, 2 столовые ложки мёда. Все компоненты тщательно перемешайте, поставьте смесь на водяную баню и осторожно введите в неё 100 г свежего свиного сала. Готовый крем переложите в баночку и храните в холодильнике. Раз в день наносите его на лицо и шею тонким слоем на 10-15 минут, остатки снимайте салфеткой.
Впрочем, ещё сохранилось и мнение Плутарха о Клеопатре: «Красота этой женщины была не тою, что зовется несравненною и поражает с первого взгляда, зато обращение ее отличалось неотразимою прелестью, и потому ее облик, сочетавшийся с редкою убедительностью речей, с огромным обаянием, сквозившим в каждом слове, в каждом движении, накрепко врезался в душу». В буквальном переводе: «оставлял свое жало». Далее древний историк пишет о голосе царицы: «Самые звуки ее голоса ласкали и радовали слух, а язык был точно многострунный инструмент, легко настраивающийся на любой лад, на любое наречие…»
Из 16 же столетия до нас дошла интересная формула красоты, в которой балом правит «тройка». Согласно этой формуле, у красавицы должны быть:
Три белые – кожа, зубы, руки.
Три чёрные – глаза, брови, ресницы.
Три красные – губы, щёки, ногти.
Три длинные – тело, волосы, руки.
Три широкие – грудная клетка, лоб и расстояние между бровями.
Три маленькие – зубы, уши, ногти.
Три узкие – рот, плечо, ступня.
Три округлые – руки, торс, бёдра.
Три тонкие – пальцы, волосы, губы.
А вот голос Востока – великого классика персидско-таджикской поэзии Омара Хайяма:
«Не устану в неверном театре теней
Совершенство искать до конца своих дней.
Утверждаю: лицо твоё солнца светлее,
Утверждаю: твой стан кипариса стройней».
Итальянскому писателю эпохи Возрождения Аньоло Фиренцуоле явно не понравились бы современные стандарты красоты… В своём трактате «О красоте женщин» он пишет: «Телосложение должно быть большое, прочное, но при этом благородное… Белый цвет кожи не прекрасен, ибо это значит, что она слишком бледна; кожа должна быть слегка «красноватой» от кровообращения…»
Вероятно, в разные эпохи у разных народов был разный идеал красоты.
Узкобёдрая, как мальчик, Нефертити и пышнотелая красавица с полотна Рубенса заметно отличаются друг от друга. И всё же нас пленяет их красота. Возможно, всё дело в гармонии? Мне кажется, что красота, данная от природы, – это как прекрасная дорогая рамка. Да, она великолепна, кто спорит. Но что она без картины? Обрамление пустоты?
Полотно же – нашу собственную душу – мы пишем всю жизнь с рождения и до последнего вздоха. От нас зависит палитра… Кто-то предпочитает светлые тона, кто-то щедро ставит чёрные кляксы, кто-то робко рисует серой краской, а кому-то необходимы все цвета радуги. Большинство же из нас ещё и чужую картину норовит подправить на свой лад… И всё-таки… Возможно вы замечали, что прекрасная картина пленяет даже в простой рамке, а то и вовсе без неё…
Однажды я ехала в переполненном автобусе. Давка, злые лица. Мой взгляд нечаянно упал на лицо женщины, крепко прижимавшей к себе маленького мальчика. Я поразилась тому, насколько эта женщина некрасива. Ну просто редкостная некрасота. И вдруг мальчик что-то сказал маме. Что именно, расслышать не удалось. Но женщина улыбнулась. И произошло чудо! Её лицо в одно мгновение стало прекрасным! Таким прекрасным, что взгляд оторвать от него было невозможно! Я буквально замерла в восхищении. Забыла про давку, про духоту! Про всё на свете! Я созерцала красоту, которую невозможно передать словами. Это было что-то невероятное. Я не знаю, что так преобразило женщину – улыбка ли, любовь ли её к своему ребёнку? Но чудо свершилось. Никакие правильные черты, никакой изящный носик не могли затмить её в это время. Возможно, мне посчастливилось увидеть суть её души? Тот самый «огонь, мерцающий в сосуде»?
И ещё не могу не вспомнить свою школьную подругу. Вернее, её маму.
В этой женщине не было и намёка на общепринятую красоту. Неправильные черты лица, смешной носик башмачком, большой рот, волосы, не отличавшиеся пышностью, и вместе с тем гордая посадка головы, расправленные плечи, высокая грудь, открытый спокойный взгляд создавали полную иллюзию того, что перед вами заколдованная Принцесса. Принцесса с большой буквы. Некрасива? Возможно… Но ошеломляюще привлекательна! Моя подруга была точной копией своей мамы, с теми же манерами уверенной в себе, в своей неоспоримой ценности «царевны-лягушки». Ну так вот, ухажёров у неё было больше, чем у первых красавиц класса.
Так что же, красота – это, прежде всего, содержание? Душа? А почему бы и нет… Мы ведь ценим своих некрасивых, но преданных друзей и не согласимся поменять их на писаных красавцев. И всё-таки сердце просит гармонии. Я думаю, что каждая женщина, если захочет, может быть красивой. Обязательное условие – она сама должна себя таковой считать.
Наталия Антонова
.
. [more]
Источник
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.
Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
Анализ стихотворения «Некрасивая девочка» Заболоцкого
Тема различий внешней и внутренней красоты поднимается в произведениях поэтов разного времени, и возможно, будет звучать еще долгое время. В своем стихотворении «Некрасивая девочка» Николай Заболоцкий описывает внешность главной героини без использования метафор и гипербол – он пишет то, что видит: «черты лица остры и некрасивы», «рот длинен, зубки кривы». Это простая маленькая девочка в дырявой рубашке, отличающаяся от своих сверстников внешностью, которую обыватель назвал бы дурной, некрасивой и отталкивающей.
Но в противовес внешней «некрасивости», автор произведения тонко подмечает ее характер, ее внутреннюю красоту, тот самый огонь, который горит внутри сосуда и тот, что есть истинная красота. Заболоцкий отмечает, что чужая радость для девочки точно так же, как и своя, она еще не делит, как взрослые, на свое и чужое все то, что ее окружает. Она чиста в своей детской наивности, и своим произведением автор как будто просит читателя все-таки обращать внимание именно на красоту внутри, а не то, что снаружи.
Размышляя о том, что же ждет девочку в будущем, автор с горечью подмечает, что со временем, подрастая, бедный ребенок поймет, что среди своих сверстниц она всего лишь «бедная дурнушка», над которой будут подшучивать или же дружить из жалости. Выделяется то, что большее внимание отводят внешности, а не душе и сердцу, что в современном даже автору мире то, что снаружи ценится гораздо больше, чем то, что внутри. И все же поэт надеется, что даже чужие насмешки не осквернит чистую душу, а грязный мир не заполнит сердце пороками и завистью. Он рассуждает на тему того, что же все-таки есть красота – пустой сосуд, или огонь, мерцающий в сосуде.
Портрет ребенка создается Заболоцким не с помощью метафорических описаний, автор прибегает к четким эпитетам: «худая рубашонка», «колечки кудрей» и т.д. Однако, размышляя на тему чувств, а затем и будущего некрасивой девочки, начинают появляться и метафоры- «охваченная счастьем бытия», «…радость так же, как своя, томит ее и вон из сердца рвется», «младенческая грация души».
Стихотворение можно отнести к жанру элегии, поскольку его автор рассуждает об одном из вечных философских вопросов – что есть истинная красота. Преобладающий настрой произведения – грустный. Размер стихотворения – пятистопный ямб. Представлены разные типы рифмы – параллельная, кольцевая, перекрестная. Встречается и женская, и мужская рифмы.
- Следующий стих → Николай Заболоцкий – Неудачник
- Предыдущий стих → Николай Заболоцкий – Не позволяй душе лениться
Читать стих поэта Николай Заболоцкий – Некрасивая девочка на сайте РуСтих: лучшие, красивые стихотворения русских и зарубежных поэтов классиков о любви, природе, жизни, Родине для детей и взрослых.
Источник
На этой странице читайти стихи «Некрасивая девочка» русского поэта Николая Заболоцкого, написанные в 1955 году.
Среди других играющих детей Она напоминает лягушонка. Заправлена в трусы худая рубашонка, Колечки рыжеватые кудрей Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы, Черты лица остры и некрасивы. Двум мальчуганам, сверстникам её, Отцы купили по велосипеду. Сегодня мальчики, не торопясь к обеду, Гоняют по двору, забывши про неё, Она ж за ними бегает по следу. Чужая радость так же, как своя, Томит её и вон из сердца рвётся, И девочка ликует и смеётся, Охваченная счастьем бытия. Ни тени зависти, ни умысла худого Ещё не знает это существо. Ей всё на свете так безмерно ново, Так живо всё, что для иных мертво! И не хочу я думать, наблюдая, Что будет день, когда она, рыдая, Увидит с ужасом, что посреди подруг Она всего лишь бедная дурнушка! Мне верить хочется, что сердце не игрушка, Сломать его едва ли можно вдруг! Мне верить хочется, что чистый этот пламень, Который в глубине её горит, Всю боль свою один переболит И перетопит самый тяжкий камень! И пусть черты её нехороши И нечем ей прельстить воображенье,- Младенческая грация души Уже сквозит в любом её движенье. А если это так, то что есть красота И почему её обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, Или огонь, мерцающий в сосуде?
Русская и советская поэзия для студентов-иностранцев. А.К.Демидова, И.А. Рудакова. Москва, изд-во “Высшая школа”, 1969.
Другие стихи Николая Заболоцкого
» На рынке
В уборе из цветов и крынок Открыл ворота старый рынок. Здесь бабы толсты, словно кадки, Их шаль невиданной красы,…
» Над морем
Лишь запах чабреца, сухой и горьковатый, Повеял на меня – и этот сонный Крым, И этот кипарис, и этот дом, прижатый К поверхности горы, слились навеки с ним….
» Народный дом
Народный Дом, курятник радости, Амбар волшебного житья, Корыто праздничное страсти, Густое пекло бытия!…
» Начало осени
Старухи, сидя у ворот, Хлебали щи тумана, гари. Тут, торопяся на завод, Шел переулком пролетарий….
» Не позволяй душе лениться
Не позволяй душе лениться! Чтоб в ступе воду не толочь, Душа обязана трудиться И день и ночь, и день и ночь!…
» Неудачник
По дороге, пустынной обочиной, Где лежат золотые пески, Что ты бродишь такой озабоченный, Умирая весь день от тоски?…
» Новый быт
Восходит солнце над Москвой. Старухи бегают с тоской: Куда, куда идти теперь? Уж Новый Быт стучится в дверь!…
» Ночное гулянье
Расступились на площади зданья, Листья клена целуют звезду. Нынче ночью – большое гулянье, И веселье, и праздник в саду….
» Ночь в Пасанаури
Сияла ночь, играя на пандури, Луна плыла в убежище любви, И снова мне в садах Пасанаури На двух Арагвах пели соловьи….
» О красоте человеческих лиц
Есть лица, подобные пышным порталам, Где всюду великое чудится в малом. Есть лица – подобия жалких лачуг, Где варится печень и мокнет сычуг….
Николай Заболоцкий
Источник
Она ничего не знала обо мне, а я о ней, хотя она была единственным близким мне человеком. Парадокс, над которым я предпочла не размышлять. У меня не имелось желания рассказывать о себе, и я допускала, что то же самое нежелание свойственно моей нечаянной подруге. О своем житье‑бытье во время наших встреч я помалкивала, не из необходимости скрывать какие‑то тайны, а просто не было ни тайн, ни каких‑либо заметных событий в жизни. Рядом с совсем незнакомым мне человеком я могла быть кем угодно: удачливой бизнесвумен или бедной студенткой, и допускала, что Генриетта тоже не прочь пофантазировать.
Наши встречи напоминали общение в соцсетях: отсутствие общих знакомых и общих воспоминаний (я знала, что Генриетта недавно приехала в этот город, и, кажется, издалека) гарантировало анонимность, совсем как в Интернете, где человека из плоти и крови заменяет ник и фото какой‑нибудь красотки.
Мы могли придумать себе любую жизнь, и втайне нас обеих влекло к этому. Меня‑то уж точно. Но что‑то удерживало нас от беззастенчивого вранья, конечно, вовсе не желание быть разоблаченными, прервать эту дружбу было легче легкого, и стыдиться своих фантазий вряд ли бы пришлось. Причина, скорее, крылась в другом: я чувствовала, что моя подруга глубоко несчастна, хоть и не желала признаваться в этом, и какие бы радужные картины она ни рисовала, я бы ей, наверное, не поверила. Несчастливость таилась в глубине ее красивых васильковых глаз, пряталась в едва заметных складочках возле губ… Я не знала, как должна выглядеть счастливица, но несчастье распознавала сразу. Может, и меня удерживало от фантазий опасение, что Генриетта читает в моих глазах, как я в ее, а может, боялась, что мое выдуманное счастье станет для подруги неким упреком в собственной несостоятельности. В общем, откровенности мы не желали, а от вранья воздерживались, оттого о своем прошлом и настоящем предпочитали молчать. И через месяц после знакомства я только и знала, что ее зовут Генриетта. Где она живет и как проводит время, когда мы не пьем кофе в крохотной кофейне на набережной и не бродим вдоль реки в толпе туристов, оставалось лишь гадать. Несколько раз я собиралась спросить ее об этом, но задавать вопросы друг другу, точно по молчаливому уговору, мы избегали. Почему‑то я решила, что ее жизнь сродни моей. Возьмись я рассказать свою историю Генриетте, и сама бы поразилась ее абсолютной обыденности. История человека, который плывет по течению, с грустью наблюдая, как его относит все дальше и дальше от вожделенных берегов. Банальная история, лишенная возможности когда‑нибудь стать другой. «Из моей жизни приличного сюжета не получится», – с тоской думала я временами. Кому интересен безвольный герой? Слабым утешением служил тот факт, что таких, как я, тысячи. А многие из тех, кого я встречала во время своих прогулок, вполне могли бы мне позавидовать. То есть не мне, конечно, а внешнему благополучию моей жизни. Муж очень богат, в кошельке у меня две банковские карточки, золотая и платиновая, и я понятия не имею, сколько денег на них. Я не успеваю истратить и малой толики, а счет уже пополняется.
Наверное, по этой причине я терпеть не могу глянцевые журналы, с каждой страницы которых то шепчут, то вопят разодетые дамочки: у тебя может быть все, если на это есть деньги. У меня нет ничего, кроме денег. Впрочем, деньги вовсе не мои, они принадлежат мужу, следовательно, будет правильнее сказать: у меня нет ничего. Еще совсем недавно эта фраза вызывала гнетущую тоску, и вдруг пришло безразличие…
Первые семнадцать лет моей жизни оказались ничем не примечательными, что вряд ли должно удивлять. Губернский город, обычная семья. Мама – воспитатель в детском саду, папа, кажется, работал на заводе. Говорю «кажется», потому что своего отца совсем не помню, родители развелись, когда мне еще не было и трех лет. Папа сильно пил, мама, промучившись с ним лет пятнадцать, наконец сказала: «Хватит».
Источник