По серебряному скифскому сосуду
Валерий Березуцкий,
кандидат исторических наук,
доцент Воронежского государственного педагогического университета Частые курганы насчитывали в начале XX века около 40 насыпей. Они заинтересовали членов Воронежской ученой архивной комиссии (ВУАК), и в 1910 году начинаются их раскопки, которые продолжались с перерывами до 1915 года. За четыре года поисковики исследовали тринадцать курганов, а интересующая нас находка была обнаружена в 1911 году в кургане 3. Исследованиями этого кургана занимались члены ВУАК С.Е. Зверев, А.И. Мартинович и В.Я Языков. Люди разные, но объединенные стремлением узнать тайну курганов, что возвышались на окраине города. Стефан Зверев – священник, Александр Мартинович – доктор медицины, Владимир Языков – полковник, офицер-воспитатель Воронежского Михайловского кадетского корпуса.
Для раскопок привлекались в качестве добровольцев рабочие, школьники.
И вот 8 ноября 1911 года среди многочисленного погребального инвентаря у изголовья нашли раздавленный обвалившейся в могилу землей серебряный сосуд. Так началась история уникальной находки. Кто бы мог тогда предположить, что находка окажется вовсе не в музее, а в руках… императора Николая II.
Для раскопок курганов ВУАК нужно было получить специальное разрешение – Открытый лист. Это название документа на право археологических разведок и раскопок сохранилось до настоящего времени. Только сегодня его выдает Министерство культуры РФ, а тогда – Императорская Археологическая Комиссия, которой руководил граф А.А. Бобринский. По существовавшим правилам все находки должны были быть переданы этой комиссии вместе с чертежами. Председателю ВУАК в 1911 году графу П.Н.
Апраксину пришла мысль, которую, вероятно, поддерживали и тогдашние члены архивной комиссии: передать серебряный сосуд, а вместе с ним и предметы, найденные в ходе раскопок Частых курганов императору. П.Н.
Апраксин и организовал преподнесение царю делегацией ВУАК найденных предметов. Этот поступок был явным нарушением существующих правил и грозил скандалом с Императорской Археологической Комиссией.
Зачем же члены ВУАК пошли на этот странный шаг? Воронежский областной музей нуждался в постоянном и просторном помещении. Музей никак не мог «зацепиться» за постоянное место и кочевал по Воронежу, как неприкаянный путник. Нужно было ускорить положительное решение по ходатайству о постоянном месте расположения музея. Преподнесение императору серебряного сосуда и других предметов из Частых курганов были своего рода «научной взяткой».
Николай II дар воронежских археологов принял. Предметы из кургана после вручения их царю некоторое время находились в летней резиденции императорской фамилии в Крыму – в Ливадийском дворце. Затем их передали в Императорскую Археологическую Комиссию, в Эрмитаж.
Серебряный сосуд долго находился в смятом состоянии, пока его не реконструировал знаменитый советский антрополог М.М. Герасимов.
Впервые научное освещение воронежский серебряный сосуд получил в 1913 году, когда известный ученый, историк и археолог М.И.Ростовцев выступил на Лондонском международном конгрессе историков с докладом на тему «Воронежский серебряный сосуд». Михаил Иванович впервые дал подробную характеристику сосуду и отметил, что на нем изображены «сценки из жизни местных скифов». Гениальный вывод исследователя заключался вовсе не в этом, явно напрашивающемся выводе, а в том, что подобные сосуды, по его заключению, и м е л и н е «житейское, а культовое назначение».
Иначе говоря, эти предметы использовались в религиозных целях, и к ним относились не как к бытовым вещам, а как особым, почитаемым предметам, отражающим религиозные, мифологические взгляды. В послевоенное время археологи, обращавшиеся к изображениям на сосудах из скифских курганов, продолжали объяснять их в духе М.И. Ростовцева – «сценки из жизни скифов» или жизни самого скифского царя. Внешне все так и выглядит. Вот скифы беседуют о чем-то, вот скиф перевязывает раненую ногу, натягивает тетиву на лук…
В 50-60-е годы прошлого века известные археологи Борис Граков и Михаил Артамонов пришли к иному истолкованию изображений: по их мнению, это иллюстрации, картинки из скифских мифов. Или героический эпос (древнегреческое слово «эпос» переводится как «повествование», «стих») – иллюстрированные рассказы о героическом прошлом и его героях. Однако воспроизвести скифские мифы только по сценкам на сосудах было невозможно, на что и сетовали ученые. Казалось, что изучение вопроса зашло в тупик.
Новый подход с истолкованию «сценок из жизни скифов» и предложил Дмитрий Раевский. Когда он впервые сделал доклад на эту тему, изложив свои новые подходы, то в зале наступила недоуменная тишина… Но через несколько лет выводы исследователя уже считались как сами собой разумеющиеся и были поддержаны специалистами.
Д.С. Раевский исходил из следующей посылки: «сценки из жизни скифов» находятся на предметах явно культового назначения, о чем писал еще М.И. Ростовцев. А значит, бытовые сюжеты, вроде перевязывания травмированной ноги, неуместны на них. А вот далее исследователь пошел, что называется, по непроторенному пути – он попытался выявить характерные черты мировоззрения, имевшего место в древних обществах, и посмотреть, как оно могло повлиять на искусство скифского общества.
Человек, не владеющий историческими знаниями и пытающийся оценить события прошлого, неминуемо попадает в область фантазий и иллюзий. Почему? Чаще всего потому, что он мерит свои поступки и поступки человека далекого прошлого одними категориями. И не понимает, что хотя человек всегда был человеком с тех пор, когда появился на земле, но жил-то он в разное время. А время откладывает свой «знак», ставит свою «печать» на образ жизни людей, их традиции и нравы, мораль и образ поведения, на представления об устройстве мира. Если мы будем «со своей колокольни», то есть с позиции нашего времени, оценивать, к примеру, поступки людей, живших на Руси в XVI в., то ничего не поймем. Потому что для того, чтобы понять, надо знать условия жизни людей той поры, их взгляды на окружающий мир, как они (а не мы) понимали свое место в нем.
Так вот, Д.С. Раевский и пошел по пути оценки «сценок из жизни скифов», сообразуясь не с современными понятиями, а понятиями людей того времени, когда эти «сценки» создавались. Для реконструкции смысла изображений на сосудах со «сценками» Д.С. Раевский использовал сведения античных историков, в первую очередь Геродота, много писавшего о скифах. А еще изобразительными памятниками со «сценками», параллелями из более древних письменных документов, чем время скифов.
У Геродота в его «Истории» приводится скифский миф в том варианте, который пересказывали сами кочевники, а также вариант, пересказанный греками, которые «подстроили» скифский миф под свои представления.
Его тоже приводит Геродот. Здесь – главный герой, конечно, Геракл. Геракл волею случая оказался в стране, которую теперь занимают скифы. Там он совершил свой очередной подвиг – сожительствовал с ехидной – полудевой, полузмеей. Прощаясь, Геракл наказал, что нужно будет ей сделать, когда родятся сыновья: необходимо было учинить им испытание. Кто натянет тетиву на лук, тому и следует отдать царство. Родились три сына – старший Агафирс, средний Гелон и младший Скиф. Только Скифу удалось натянуть тетиву на лук, и он получил царство. Остальных братьев изгнали из страны.
Теперь посмотрим на сосуд из Частых курганов. По кругу расположены три парные сцены. До Д.С.Раевского ничего общего в этих трех сценах исследователи не находили. Между тем, в них есть общий персонаж! Это длинноволосый бородатый скиф в одной сцене протягивает руку с двумя загнутыми пальцами, показывая число «три», к стоящему на коленях спиной к нему скифу. В другой – убеждает в чем-то своего собеседника, держа в руках плетку. В третьей – передает лук скифу, имея при себе другой лук! При этом скиф этот молодой, о чем свидетельствует отсутствие бороды. Во всех трех сценах единообразен орнамент на одежде «бородача», орнамент на горите (чехол для лука и стрел). Одинакова прическа с одной отдельной и двумя сливающимися прядями.
Выходит, что Геракл на сосуде изображен после испытания сыновей, последовательно ведущим разговор с каждым. Первого, не сумевшего натянуть отцовский лук, он изгоняет из страны: собеседник Геракла представлен здесь с двумя копьями. Так изображались воины, отправляющиеся в дальний поход. Старший сын обернулся и слушает слова отца, который показывает ему число три, указывая на тройное деление страны или напоминая о том, что испытанию подвергались все три брата.
В другой сцене Геракл беседует со вторым сыном, тоже не выдержавшем испытания, убеждает отказаться от притязаний на скифскую землю. На следующей сцене Геракл передает свой второй лук младшему, безбородому скифу (по Геродоту, Геракл носил два лука, один из которых и был испытательным для сыновей). Испытание производит не богиня-мать, как у Геродота, а сам Геракл.
Этому расхождению имеются объяснения. Для скифов того времени, к которому относится рассматриваемый сосуд, при господстве у них обычая наследования царской власти «прочно по мужской линии», естественно, большее внимание обращено к образу божественного мужского предка их царей. Так это отклонение в сюжете, в итоге, видимо, устраивало и греков, и скифов. О том, что это было именно так, свидетельствует тот факт, что подобные сосуды, а их известно уже около десятка и с изображениями и без них, изготавливались не для греков, а для скифской знати и по их, вероятно, заказу.
Каким образом серебряный сосуд с мифологическим сюжетом попал на территорию Среднего Дона? И кто его обладатель? Вопрос этот не простой, как и ответ на него. Хотя, казалось бы, какая загадка? Раз скифы изображены, их миф, значит, и обитали скифы на нашем Дону, и Частые курганы оставлены ими. Как и другие, подобные им… Простые вопросы, как известно, порождают простые ответы. Но это не тот случай.
Попробуем разобраться.
Геродот сообщает о двух народах, обитавших, судя по тексту и географической реконструкции, где-то в Подонье. Он пишет о многочисленном народе – будинах и поселившихся в их стране гелонах. В настоящее время существуют две основные точки зрения о том, кто же обитал на территории Верхнего и Среднего Дона в скифскую эпоху, в VII-IV вв. до н.э.
Первая точка зрения продолжает идеи М.И. Ростовцева и других историков и археологов, утверждавших и утверждающих: здесь жили сами скифы.
Конечно же, приводятся и аргументы в пользу этого: похожие или почти полностью совпадающие украшения, предметы вооружения, культовая посуда и, конечно же, серебряный сосуд из Частых курганов. Он-то уж точно принадлежал высшей аристократии или даже царю скифов.
Длительные и масштабные исследования воронежских курганов в 50-90-е годы прошлого века привели к оформлению точки зрения о будинах, обитавших на поселениях, укрепленных и неукрепленных, ведших оседлый образ жизни, занимавшихся земледелием и скотоводством. И гелонах, оставивших после себя знаменитые Частые, Мастюгинские и другие курганы на Среднем Дону, ведших полукочевой образ жизни. Погребальный обряд будинов еще только-только проступает (бескурганные погребения), подкурганные же погребения принадлежат гелонам, которые вели кочевой или полукочевой образ жизни в донской лесостепи.
Здесь, в итоге, сложилось два типа хозяйствования, жили два народа. Но если серебряный сосуд принадлежал не скифу, а гелону, нарушается ли нить, соединяющая сосуд и представителя не скифов, а гелонов?
Для ответа на этот вопрос обратимся еще раз к мифу. Помните, у скифа было два брата, а среднего звали Гелон. Гелон ведь родной брат Скифа! Поэтому ничего удивительного в том, что серебряный сосуд оказался в погребении гелона, нет, так сказать, «имеет право оказаться». И скифы, и гелоны имели явно родственные или одинаковые мифы, сходство образа жизни, ведения войн и т.д. Так что удивляться тут и нечему. Как и схожести предметов вооружения, элементов скифского звериного стиля, обрядам погребения.
Являлся ли владелец кубка «царем» – не известно. Как не известно, каким образом он достался ему – подарок, военная добыча, по наследству? Достоверно то, что кубок принадлежал представителю высшей местной аристократии, воинской верхушки, конечно, знавшей свое происхождение и свою роль на своей земле.
Источник: газета «Коммуна», №20 (26560) | Пятница, 11 марта 2016 года
Данный материал опубликован на сайте BezFormata 11 января 2019 года,
ниже указана дата, когда материал был опубликован на сайте первоисточника!
Источник
Скифо-сибирский звериный стиль – особенная манера изображения животных в искусстве древних скифов. Захотелось узнать больше об известных находках. В итоге открылось неимоверное количество интересных статей с рисунками и фотографиями скифского золота. Выбрала лишь десять, хотя их несоизмеримо больше.
Скифы – племена, заселявшие степи между Дунаем и Доном (8 век до н. э – 4 в н. э.). Это чрезвычайно обширная территория, поэтому находки встречаются и в Сибири, и в Причерноморье, и на берегах Днепра.
В дополнение: О Сибирской коллекции Петра Первого.
Пектораль
Пектораль из кургана Толстая Могила (Днепропетровская область) (4 век до н. э.). Археологическая экспедиция в 1971 году обнаружила две погребальные камеры со множеством золотых украшений, в том числе знаменитую пектораль (нагрудное украшение царей). Предположительно, она была изготовлена древними греками по заказу знатных скифов. У пекторали три уровня: нижний – анималистический (реальные и мифические животные), средний – растительные орнаменты, верхний – сцены с людьми (скифами) и домашними животными. Вес – 1 кг 148 г. Хранится в Киевском Музее исторических драгоценностей Украины.
Гребень
Солохский золотой гребень весом 294 г обнаружен в насыпе Солоха (Могила-Знаменская) возле города Каменка-Днепровская Запорожской области в 1912 году.
Гребень лежал возле головы скифского вождя. На нем представлена боевая сцена, зубья соединены фризом с лежащими львами. Фигуры сражающихся воинов изображены очень реалистично. Гребень хранится в Эрмитаже в Санкт-Петербурге. Там же хранится большинство предметов из этого кургана.
Золотой сосуд
Царский курган Куль-Оба в Крыму рядом с Керчью оказался богат на находки. Одной из них стал золотой сосуд (ваза), на котором изображены скифы. Первые археологические раскопки кургана были проведены в 1830 г.
Келермесская пантера
Золотая бляха в виде пантеры найдена в Первом Келермесском кургане, Северо-Западный Кавказ, Закубанье. Курганы сооружены во второй половине 7 века до нашей эры. Накладка в виде пантеры выполнена в традиционном зверином скифском стиле. Хранится в Эрмитаже.
Олень
Золотая бляха-накладка на щит или футляр для лука в виде лежащего оленя найдена в Костромском (Первый Разменный) кургане, Северо-Западный Кавказ, Закубанье. Группа курганов находится рядом со станицей Костромская, Мостовской р-н Краснодарского края. Раскопки курганов начаты в 1897 г. Скифские предметы датируются 7 веком до нашей эры (ранняя скифская культура). Накладка представляет собой образец раннескифского звериного стиля. Хранится в Эрмитаже.
Золотые ножны
Ножны меча с обкладкой из золота обнаружены также в насыпи Солоха. На золотой обкладке выполнено тиснение хищников, терзающих оленей. Длина ножен 59 см, наибольшая ширина 12,8 см.
Диадема
Диадема их кургана Хохлач принадлежала, скорее всего, древней жрице. Курган Хохлач был случайно открыт возле Новочеркасска в 1864 году. При создании использовались традиции кочевников и античных народов. На диадеме изображение предположительно сарматской богини плодородия.
Височные подвески
Курган Куль-Оба хранил богато сокровищ, не смотря на то, что многое было разграблено. Среди находок височные золотые подвески, на которых изображена голова Афины – греческие мастера работали для заказчиков из Скифии.
Пантера из Сибирской коллекции Петра Первого
Изображение свернувшегося в кольцо хищника присутствует только в скифской культуре. Традиция такого изображения существовала с 8 в. до н. э. по 4 в. до н. э. включительно. Зверя условно обозначаю «кошачий хищник», часто называют пантерой.
Коллекция собрана по приказу Петра Первого. В ней собрано 250 серебряных и золотых изделий из скифских курганов Сибири, а также другие многочисленные предметы. На данный момент находится в Эрмитаже.
Золотая гривна
Гривна (шейное украшение) с фигурами хищников (львов) из золота и бирюзы датируется 4-3 веками до н. э. Украшение наиболее близко к ирано-бактрийскому стилю. (Бактрия – историческая территория между Ферганской долиной и цепью Гиндукуш).
Поразительные по красоте изделия. Многое из древних погребальных курганов, к сожалению, было разграблено. Но даже то что дошло, удивляет. Тем более странно, что народ, умевший все это делать, не имел письменности.
Источник
АРХЕОЛОГИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ
ЦЕНТРАЛЬНОГО ЧЕРНОЗЕМЬЯ
Археологическое наследие – богатство народа
К нам немного доходит из прошлого мира,
И минувших столетий – немного имен;
Только редкие души, как луч Алтаира,
Как звезда, нам сияют из бездны времен.
И проходят, проходят, как волны, как тени,
Бесконечно проходят века бытия…
Сколько слез, и желаний, и дум, и стремлений!
Миллионы погибших, исчезнувших «я»!
В. Брюсов
Наука не стояла на месте. Живые ростки знания упорно пробивали себе дорогу сквозь многочисленные трудности и преграды.
Именно в эти годы большой знаток скифской археологии М.И. Ростовцев написал в одной из своих работ:
«Как ни кустарно ведется дело расследования в большинстве раскопочных кампаний, как ни грабят наши золотоносные курганы хищники и жадные предприниматели, до сих пор стоящие вне досягаемости закона …богатство наше все же растет, стихийно переполняет Эрмитаж, начинает заполнять и провинциальные музеи. К сожалению, бедное силами и материальными средствами научное исследование еле поспевает за этим ростом, масса вещей первостепенной важности остается неизданной, и во многих областях обилие материала грозит превратиться в хаос».
Эти слова имели самое прямое отношение и к воронежским древностям скифской эпохи. Общий итог деятельности археологов дореволюционной поры на Среднем Дону никак не назовешь впечатляющим: два десятка раскопанных курганов и несколько случайно найденных вещей вряд ли могли дать сколько-нибудь полное представление о культуре местного населения в скифское время.
Не сразу изменилось положение дел и после Октябрьской революции. В 1927 г. известный российский археолог В.А. Городцов раскопал в той же группе «Частые курганы» еще шесть насыпей. Пять из них содержали погребения скифского периода, сильно потревоженные грабителями и поэтому давшие весьма скромный материал.
В 30-е-40-е годы сколько-нибудь значительных исследований скифских древностей в воронежских краях практически не велось. Тем не менее, в 1952 г. воронежский историк А.Ф. Шоков, обобщив все имевшиеся тогда сведения об археологических памятниках раннежелезного века в регионе (прежде всего, это были материалы старых раскопок курганов), еще раз подтвердил точку зрения М.И. Ростовцева о том, что культура племен Среднего Дона в V-III вв. до н. э. – скифская, и что эти места – часть единого военно-политического объединения: государства Скифии.
В 1954 г. к широкому изучению скифских поселений и могильников на рассматриваемой территории приступила Воронежская скифская лесостепная экспедиция Института археологии АН СССР, возглавляемая П.Д. Либеровым. За сравнительно короткое время, с 1954 по 1965 гг., ею были раскопаны курганные могильники в урочище «Частые курганы» (41 курган) и у с. Мастюгино (46 курганов), а также 18 курганов (из 49 выявленных) в двух могильниках у с. Русская Тростянка Острогожского района Воронежской области. Одновременно были обнаружены и частично исследованы свыше 20 городищ и 39 селищ скифского времени.
Воронежские “ЧАСТЫЕ КУРГАНЫ”, археологический скифский могильник (41 насыпь) у города Воронеж ( VI- III вв. до н. э.). Раскапывался в 1910-1956. Открыты погребения в деревянных камерах под курганами; орудия труда, оружие, глиняные и серебряные сосуды, золотые украшения и другое. Обнаружены предметы племён ананьинской культуры, греческих колоний Причерноморья и другие.
Кроме того, были собраны и изучены специалистами первые коллекции антропологического и палеозоологического материала, проведены спектральные анализы цветного металла из погребальных и поселенческих комплексов.
Этот новый богатый и разнообразный археологический материал в сочетании с данными античных письменных источников позволил П.Д. Либерову сформулировать общую концепцию о наличии в регионе Среднего Дона в VI-III вв. до н. э. «скифоидной» по внешнему облику, но сугубо местной и оригинальной культуры оседлых земледельцев и скотоводов, которых он связывал с упомянутыми Геродотом будинами и угро-финским этносом.
Он утверждал также, что среднедонская культура скифской эпохи не имеет ничего общего со своими соседями на западе – племенами левобережье Днепра, на востоке – с кочевыми племенами савроматов и на юге – с собственно скифами.
Происхождение среднедонской культуры он связывал с местными традициями эпохи поздней бронзы.
«Суммируя все вышесказанное, – писал П.Д. Либеров, – мы можем заключить, что археологические, лингвистические и этнографические источники позволяют рассматривать население Подонья в эпоху раннежелезного века в этническом отношении как финно-угорское, говорящее, по Геродоту, на особом языке как по сравнению с гелонами, выходцами из эллинских городов, так и скифами».
Это было весьма смелое утверждение, отвергающее, по сути дела, взгляды всех его предшественников – А.А. Спицына, Н.Е. Макаренко, М.И. Ростовцева, В.А. Городцова, С.Н. Замятнина и других, которые рассматривали среднедонскую культуру, как скифскую.
Но П.Д. Либеров располагал новым обширным материалом (итоги раскопок свыше 100 курганов и десятков поселений), и многие ученые сочли его доводы вполне приемлемыми. К тому же, в 1952 г. его учитель – Б.Н. Граков – принципиально отделил культуру скифской степи от культуры нескифской Лесостепи глухой стеной, и, таким образом, лесостепной Средний Дон автоматически отходил к нескифским племенам, упоминаемым Геродотом.
С 2000 года здесь начались археологические раскопки. В 2004 году работы велись на раскопках очень интересного кургана, который сначала сочли половецким, с каменной обкладкой. Однако, когда начали работы, уже с самого начала обнаружилась странность: каменная обкладка была мелкой, не очень характерной для курганов подобного типа. Под обкладкой в центре кургана обнаружились огромные каменные плиты, и вскоре стало ясно, что на самом деле это что-то типа святилища, сооруженное на более древнем кургане. В центре святилища было отверстие. Под святилищем обнаружился курган скифского времени, возможно, савроматский, приблизительно IV в. до н.э. В нем было два захоронения – мужское и женское. Оно было разграблено еще в древности – на это указывали перемешанные человеческие кости и кости жертвенных животных. Рядом с женским скелетом, который был не так поврежден, нашли зеркало и браслет из бронзы, две золотые бусины, бисеринки из кости .
2. Железные орудия из Воронежских «Частых курганов»: 1 – топор; 2 – стамески, или долота; 3 – остриё.
В подкурганных ямах с деревянными конструкциями на столбовом каркасе. Инвентарь погребений: орудия труда, оружие, глиняные и серебряные сосуды, медные котлы, золотые украшения и другое.
Встречаются предметы скифов, племён ананьинской культуры, из греческих колоний Причерноморья и из Сибири. Находки свидетельствуют о значительной имущественной дифференциации. Могильник оставлен, по- видимому, будинами.
1. Нашивные бляхи с изображениями олений, Скифское время, Воронежская губерния, могильник – Частые курганы.
Либеров П. Д., Памятники скифского времени на Среднем Дону.
3. Курганный могильник Нижнедонские Частые Курганы.4. Зеркало и браслет
На данный момент, могильник поглощен Коминтерновским районом г. Воронежа. В сосновых борах уцелело несколько нераскопанных насыпей. Некоторые из них повреждены военными сооружениями Великой Отечественной войны. Готовится обращение к главе города. Могильник эпохи бронзы – раннего железного века на северной окраине г. Воронежа. Несколько курганов относится к эпохе бронзы. Погребения – в подкурганных ямах, закрытых деревянными настилами. Встречаются коллективные захоронения. Инвентарь погребений: орудия труда, оружие, чешуйчатые панцири, глиняные и серебряные сосуды, медные котлы, золотые украшения и другое.
Могильник наиболее известен по серебряному скифскому сосуду , который был подарен императору. Ныне сосуд хранится в Эрмитаже.
Деревянная чаша с золотыми обкладками и золотой ручкой в виде хищной птицы, IV в. до н. э. (реконструкция). Общий вид. «Частые курганы», курган № 11 (раскопки П.Д.Либерова
Детали деревянной чаши из кургана № 11:
а) золотая ручка в виде хищной птицы и ее основа;
б) золотая пластина с фигурой оленя с обкладки чаши
Золотые серьги с фигурой богини Кибелы. Курган № 1 у с. Мастюгино, IV в. до н. э.
(раскопки Н.Е. Макаренко, 1908-1911).
Источник