В руках горшечника вращается сосуд

Горшечник, которого видел пророк Иеремия, представлял собой обыкновенного человека, занятого своим ремеслом, зарабатывающего себе на жизнь, но Бог пытался показать Иеремии и другим людям в Израиле нечто о Себе Самом и о Своих взаимоотношениях с избранным народом.
«Не могу ли Я поступить с вами, дом Израилев, подобно горшечнику сему? – говорит Господь. Вот, что глина в руке горшечника, то вы в Моей руке, дом Израилев» (Иеремия 18:6). То, что мы не всегда осознаем, так это – руку Горшечника в нашей жизни. Наша природная склонность – желать того, что, как нам кажется, необходимо нам в жизни; мы пытаемся сами творить свои судьбы. Нам нужно помнить, что, поступая так, мы отвергаем работу и руководство Всемогущего Горшечника. Пророк Исаия предупреждает: «Горе тому, кто препирается с Создателем своим, черепок из черепков земных! Скажет ли глина горшечнику: «что ты делаешь?» и твое дело скажет ли о тебе: «у него нет рук?»». Быть может, мы еще не до конца понимаем Божьей цели и нас не слишком радует то, что Бог делает в нашей жизни, но нам нужно прекратить жаловаться и терпеливо продолжать следовать Божиим указаниям. Горшечник решает, что ему необходимо сделать из глины, а не сама глина; и как глина не имеет возможности решить, чем бы она хотела стать, и придать форму самой себе, так же и мы с вами. Трудные времена процесса преобразования через которые вы проходите, в конечном счете, принесут вам новый уровень славы.

Также, если в нашей жизни сейчас или на следующем витке круга (ведь глина вращается на гончарном круге), возникают какие-либо обстоятельства, мы должны всегда осознавать, что горшечник постоянно находится за работой. Работа горшечника состоит в изменении глины, и изменения происходят из-за давления. Для нас с вами изменения и давление – зачастую нежеланные гости; они нарушают равновесие в нашей жизни. Но величайший урок, усвоенный Иеремией в доме горшечника, заключается в том, что всё находится под контролем Бога. Он – наш горшечник, а мы – Его глина. Руки, пытавшиеся размять народ Израильский, сопротивлявшийся воле Бога, сейчас пытаются придать форму и смысл нашей жизни.

Какой глиной мы являемся? Мягкой, податливой и желающей руководствоваться только словом Божьим в своей жизни? Послушной Его заповедям? Иаков писал: «Но мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна» (Иаков 3:17). Греческое слово, переведенное в наших Библиях, как «послушлива», означает «податлива, уступчива»; а по отношению к куску глины оно означает «послушная в работе».

Попробуйте зафиксировать в своем разуме картину, увиденную Иеремией в доме горшечника, колесо и глину (см. Иеремия 18:1-6). Те же взаимоотношения между Богом и Его людьми существуют и сейчас. Горшечник всё тот же, и Его заботливая рука руководит Его людьми и в наши дни, направляя их на стези правды. Одно только изменилось: сосудом являются уже не только Иудеи, как во времена Иеремии, но вы и я. Он всегда знает, что творит, – помните об этом. Подчинитесь Его воле и успокойтесь в Его руках. Навык подчиняться Богу без упреков, нытья и жалоб ускоряет процесс преобразования. Примите решение оставаться на гончарном кругу, чего бы это ни стоило. В противном случае вы рискуете оказаться разбитыми, бесполезными и выброшенными на поле горшечника.

«И сосуд, который горшечник делал из глины, развалился в руке его; и он снова сделал из него другой сосуд, какой горшечнику вздумалось сделать» (Иер. 18:4).

Бог предложил Иеремии спуститься в дом горшечника. На что можно обратить внимание в его доме? Место это грязно и неуютно для жилья: горы глины вокруг, лужи воды под ногами, мелкие осколки разбитых сосудов… Трудно свыкнуться с шумом и трением кружала, тяжёлого камня, на котором мастер работает с утра до ночи, делая кувшины. В доме его также находится огромная печь, которая изрыгает пламя огня, обжигая бока разных сосудов. Во время палестинского лета жар из печи кажется ещё сильней. Готовые кувшины часто в беспорядке лежат в куче, дожидаясь, когда они будут проданы на рынке или прямо из дома горшечника. Мысленно я представил себе сосуд, за который кто-то уже заплатил цену. Человек, купивший его, крепко держит кувшин в руках. Он торопится быстрей вынести его из мастерской к дневному свету. Теперь этот сосуд для него так же ценен, как и те деньги, которые он отдал только что горшечнику. Деньги не бросают на ветер. Покупатель теперь будет также ценить и этот сосуд. Он должен будет приносить пользу человеку. Может даже умножит его богатство, сохраняя в себе годами драгоценное миро или нежный сок виноградного плода. Можно пожалеть работника, грязного и утомлённого тяжёлым трудом. Лично я не хотел бы быть горшечником. Но спуститься в его мастерскую хотя бы на короткое время полезно. В этом доме Сам Господь давал Иеремии урок. Может быть, что-то полезное из него почерпну для себя и я?

Сырую глину легче обрабатывать. Молодой характер проще изменять.

Бог обратил внимание пророка на сырую глину, вращающуюся на кружале. Трудно поддающийся рукам горшечника глиняный комок в глазах Бога – уже сосуд. То, что я иногда способен только предполагать, Бог уже знает и видит наперёд. Так Он видел меня ещё в зачатии, в чреве матери. Он знал, какой формы будет мой плотской сосуд, и какое качество я обрету при завершении моего духовного роста. Он заранее заплатил за меня высокую цену на Голгофском кресте, чтобы мне принадлежать Ему. Прежде чем какой-либо глиняный сосуд приобретёт видимую форму, он уже существует в воображении горшечника. Фигура, размер, состав материала и наружный орнамент – всё это планируется задолго до того, как горшечник садится к своему тяжёлому станку. Поэтому готовый сосуд – это выражение мысли и настроения горшечника, его трудолюбия и мастерства. Для создания кувшина, по моему представлению, нужно немного. Всего лишь глина и вода. И после всего того, что я знаю о кувшинах, мог бы я дать какой-либо совет горшечнику? Без опыта в этой работе я никто. Сам мастер скажет без смущения, что его искусство было достигнуто тяжёлым трудом, где ошибки были его лучшими учителями. Не скроет от меня и того, что многие его творческие замыслы он способен был осуществить не в ранние годы своей деятельности. С опытом приходит высокое качество. Что из его опыта я узнаю сегодня?

Итак, пока сосуд сырой, руки горшечника способны изменять его форму. Так и со мной, пока я был ещё молод, как та сырая глина, Бог мог работать без особого труда, формируя мой характер. С возрастом сердца людей становятся грубее, порой каменными. В таком случае Господу приходится использовать совершенно другие методы. Процесс обработки тогда бывает более болезненным для людей. И доброе и худое воспитание закладывается в раннем детстве. Доброму в моём сердце я обязан Богу, Который с раннего моего возраста обрабатывал меня, пользуясь нежными инструментами любви. Вот почему Господь часто напоминает мне о первой любви, моей духовной молодости, нежности и способности легко изменяться. Так, если упустишь время в воспитании детей, и их сосуд может оказаться грубым, засохшим без влаги Божьего Слова, негодным для Царствия Божия. Как я не могу давать совет горшечнику в его доме, так я не могу указывать Богу в Его творческой работе. Он мой Господин. Он знает, что сделает со мной и какое моё вечное предназначение.

В случае, описанном Иеремией, сам Господь напомнил людям то, что они такие же, как сосуд в руках горшечника, ни более и ни менее. Тот же прах и вода. Рукой Творца, при действии Его созидательной силы, глина и вода приобрели фигуру, изваяние человеческого тела. Бог таким образом использовал прах земли для своей работы. Он вдохнул дух жизни в человека. Кто ещё из людей живущих на земле способен сделать что-либо подобное?

Все должно быть в меру.

При создании сосуда я должен знать правильную концентрацию глины и воды. Добавив в глину воды больше чем нужно, я не способен буду создать правильную форму сосуда. Нехватка жидкости в замесе создаст также трудности в работе. Раствор будет густым, неэластичным. Так, иногда, по этой причине одна сторона стенки сосуда может оказаться толще другой, что чаще всего ведёт к разнице напряжения между частицами глины, и, в результате, сосуд ломается или деформируется. Итак, Господь учит меня в доме горшечника тому, что во всяком деле я должен иметь соответствующий баланс или правильную пропорцию. Всякий человек, нарушающий границы дозволенного Богом установленного порядка, потерпит посрамление. Переступив однажды пределы Божиих заповедей и начав творить беззаконие, я сразу же увижу разницу между “можно” и “нельзя”, между “святым Божьим” и “грешным человеческим”. Моё плотское “Я” всегда будет помехой в духовном росте моего внутреннего человека. Нарушение баланса по причине греха создаст во мне внутреннюю депрессию и принесёт полное разногласие в моих взаимоотношениях с Богом. Я не способен буду слышать своего Творца, а Он, в Свою очередь, закроет Свои уши, чтобы не слышать, и очи, чтобы не видеть проблемы, вызванные моим неповиновением Ему.

Откуда глина?

Где берут материал, глину для создания сосуда? Псалмопевец Давид воспел однажды: “Твердо уповал я на Господа, и Он приклонился ко мне и услышал вопль мой; извлёк меня из страшного рва, из тинистого болота, и поставил на камне ноги мои и утвердил стопы мои” (Пс. 39:2-3). Слой земной поверхности, которую мы называем глиной, не имеет никаких примесей. Он состоит из мельчайших частиц, которые свободны от камней, песка и других грубых частиц. Создаётся впечатление, что этот материал был заранее приготовлен в природе именно для горшечника. Глину не нужно просеивать, перемывать или в дальнейшем перерабатывать, чтобы сделать пригодной к употреблению. В Израиле, например, её добывали, копая глубокие ямы. Людям необходимо было опускаться вниз, откуда без посторонней помощи выбраться было очень трудно, почти невозможно. Нужен был кто-то, кто мог бы такому человеку помочь выбраться на поверхность. Давид, не имея поддержки и помощи от людей, увидел себя ничтожным на дне глубокой ямы и воззвал о помощи к Богу. На дне земного рва любой грешник является таким же, как та грязь, которая приобретает ценность только в руках горшечника. Руки Божии берут таких людей, чтобы соделать из них новое творение. Он давит и трёт эту “глину”, добавляя в неё Воду Жизни, Слово Своё. Трения в моей жизни вызывают страх, боли, переживания, слёзы и недовольство. Как часто я ропщу, оказавшись в сильных руках моего Небесного Горшечника. Это происходит по той причине, что я всё ещё удовлетворён моим низким положением. Я не вижу себя в роли драгоценного сосуда. Процесс обработки пугает меня. Новые задачи и цели в жизни не для меня. Никто из людей, доверяющих Богу свою душу, не может сказать Ему: “Господь, зачем тебе та глина? Я предлагаю Тебе мой богатый чернозём. Сделай Себе прекрасный сосуд из этого материала. Я хочу служить в Твоём доме, и быть важным предметом Твоего достояния, но только Ты, пожалуйста, поаккуратней в обращении со мной…, измени также методику обработки и…, и так далее”.

Давид говорит, что Бог поставил на камне ноги его. Это то же самое, что делает горшечник с глиной. Он кладёт её на камень – кружало, вращаемое ногами горшечника. После этого глина теряет своё первоначальное, бесформенное состояние. Сравниваю себя, жителя вращающейся круглой Земли, с глиной на кружале. В любой момент, под действием огромных скоростей трудностей и проблем житейских, я мог бы развалиться на мелкие части. Под влиянием кружения легко уклониться вправо или влево, но мой Небесный Горшечник взял мой бесформенный комок глины под свой контроль. Он держит его двумя ладонями и не даёт глине сойти с центра вращающегося круга. Я иногда выбираю свои пути, сопротивляясь Божественной воле. Порой, мне не нравится то место, на которое Господь поставил мои ноги. Но это и есть тот центр, уклонившись от которого, формирование моего сосуда практически невозможно. Руки Горшечника и здесь не бездействуют. В центре комка, вдруг, делают углубление, которое по Его определению становится моим сердцем. О как мне не нравиться, когда Бог Своей рукой творит в моей земной глине какие-нибудь изменения. Его сильный палец создаёт эту маленькую выемку в бьющемся сердце, чтобы я мог вместить в него других людей, понять проблемы моего ближнего, пойти навстречу нужде, наполнить свой сосуд любовью к своему Создателю. Чем выше растут стенки сосуда, тем границы сердца становятся вместительней и глубже. Оно будет однажды наполнено до края, чтобы потом отдавать содержимое в полном его изобилии. Под конец, кажется, что руки моего Горшечника почти не держат меня в стремительном движении. И я замечаю, что скорость становиться всё больше и больше. Это происходит только тогда, когда я укрепился и стою прямо по центру. Так нужно для последней качественной отделки в плане Божественного Горшечника. Только, порой, Он всё ещё прикасается к стенкам моего нежного сосуда, орошая их влагой. Кажется, это как бы прозрачные капли моих слёз, но какой тогда гладкой и нежной становится поверхность моего сосуда! Некоторым кажется, что они бы не выдержали такой нагрузки, какую возложил Бог на меня. Они боятся, что в таких обстоятельствах им также пришлось бы измениться. Это действительно так. Они считают, что лишний слой земной грязи не помеха в их служении, что толстые стенки их сосудов служат надёжной защитой их внутреннему содержанию. В результате, они тяжёлы на подъём, грубы и внутри, и снаружи, и не отвечают своему высокому предназначению.

Смотря на кружало, я вижу глиняный сосуд только со стороны. Горшечник же смотрит на него с высоты. Он видит не только его края, но и то, что я не могу увидеть. Он видит внутренность кувшина. Только с высоты можно заметить трещину в его дне, и тогда нужно начинать свою работу вновь. Малая трещина в любом сосуде делает его негодным к употреблению. Такой не выдержит закалки. А если и устоит в печи, то позже, содержимое сосуда всё равно будет безнадёжно потеряно. Только горшечник может увидеть, если горлышко сосуда слишком широко или узко. А ведь из него когда-то должна без всякого труда изливаться ценная влага. Мастер должен увидеть любой дефект заблаговременно, чтобы исправить его до того, как поставить сосуд в печь. После, все усилия будут излишни. Смотря на людей, я сужу их по их наружности, Бог же видит с высоты все тайные помышления сердца человеческого. Создатель мой замечает разного рода ненормальные углубления или выпуклости в моём духовном сосуде. Он знает, что такой необработанный сосуд не годится для вечной жизни. И тогда Он говорит: “Не могу ли Я поступить с вами, дом Израилев, подобно горшечнику этому?” (Иер. 18:6). Он рушит всё, что было до этого сделано, без сожаления. Он мнёт мой плотской комок так, чтобы прошлое моё было навсегда забыто. Он начинает всё сначала.

За что оценивают сосуд?

Можно ли рассчитывать на то, что кто-то заплатит хорошую цену за сосуд, который только что снят с кружала? Если, к тому же, дно имеет трещину, а стенки сосуда имеют царапины на поверхности? Кто даст за него даже ничтожную цену? Недавно, в Канаде на выставке, я видел большие ценные сосуды. Они были защищены толстым стеклом. К ним нельзя прикасаться. Принадлежали они китайским правителям около 300 лет тому назад. Красивые сосуды. Но они больше не отвечают своему назначению. Берегут их как историческую ценность. Сосуды эти покрыты прекрасной росписью. Тонкая работа. Я ничего не понимаю в таком искусстве, хотя люди оценивают их в тысячи долларов. Я бы не заплатил ничего за то, что не приносит мне реальную, практическую пользу. Другие же люди видят в этих сосудах то, что я не способен оценить. Сегодня они в музеях, а когда-то служили нуждам богатых людей Востока. Они не утратили богатства красок, и всё ещё удивляют современных людей своим изяществом.

Когда-то спасённые люди будут задавать подобного рода вопросы и в небе: “А как этот “сосуд” оказался здесь? А как он смог сохраниться? Почему его так высоко ценят? Кто автор этого “сосуда”? Кому он всё это время принадлежал? Какую пользу приносил?”.

В доме горшечника я понял, что сосуд не может оценить себя выше, чем ценит его горшечник. Понял я и то, что люди платят высокую цену не за глину, из которой состоит сосуд. Ценится он за форму и качество, за искусство мастера и, ещё больше, за уникальность формы, которой наделил его горшечник. За что меня ценят люди? За внешность? Тогда грош мне цена. Бог имеет совершенно другие стандарты. Я нужен Ему, чтобы Он мог пользоваться мною даже в очень незначительном деле.

Сосуд, не обожённый огнём, годится только на короткое время. Ценится же тот, который выдержал высокую температуру огня. Мелкие, разрозненные частицы глины, под действием высокой температуры спаиваются в одно целое. Изделие становится достаточно прочным. Можно его носить, возить, заливать в него воду и бурное, молодое вино. Выдержит, устоит, сослужит добрую службу. Бог обжигает и нас, христиан, в горниле испытаний. Не задавайте ему вопрос “Зачем?”. Он знает. Мы – нет. Но для нас это и не важно. Важен конечный результат. Какой? Сможет ли Бог когда-то пользоваться нашим сосудом в Его Царствии Небесном?

Сколько же труда, мастерства и средств нужно приложить, чтобы сотворить хороший сосуд. И как жалко, когда, вдруг, он теряет своё назначение. Или разбивается от неосторожного обращения, или попадает в него что-то нечистое. В Израиле, например, осквернённый сосуд выбрасывали или уничтожали. Подобное в моей духовной жизни также возможно. Запах смертоносного греха делает мой духовный сосуд ненужным для Царствия Божия. Он любые благовония осквернит. Как важно, поэтому, хранить мой сосуд в чистоте, от похоти плоти и греховных помышлений.

Часто цена сосуда повышается от содержимого в нём. Так в пустыне ценят его, пока в нём есть вода. То же самое справедливо и в отношении моего ветхого человека. Какой бы династии он ни принадлежал, но как только душа покидает его – быстро прячут сосуд тот в землю.

Есть новые сосуды, которые имеют определённую цену и могли бы сослужить хорошую службу, но их судьба предопределена к погибели. “Так сказал Господь: пойди и купи глиняный кувшин у горшечника; и возьми с собою старейших из народа, и из старейшин священнических; … И разбей кувшин пред глазами тех мужей, которые придут с тобою”. (Иер. 19:1,10) О, сколько молодых, только начинающих свою жизнь людей, гибнет, как тот сосуд, потому что на землю проливается гнев Божий за неправедные дела грешных людей. Тогда, когда люди попадают в немилость к Богу, горе им и их детям. И не важно то, что собой представляют они на этой земле. Старейшины народа и старейшины священнические становятся свидетелями Божьего гнева за извращение назначения своих сосудов. Если не приносят пользы – они лишь только обожжённые осколки в глазах Бога, разбитые сосуды, которые уже не восстановишь более. Это они являются часто причиной гибели других невинных сосудов. Сырая глина в руках горшечника не теряет своей надежды, потому что господин её знает, что делает. Глина же должна знать, что разбитые сосуды воду уже не держат, и в них уже ничто не сохранишь. Их выносят как ненужный хлам за стан, в гиену огненную. Они становятся вновь прахом, без надежды на будущее. Такова судьба каждого грешника, не желающего исполнять волю Бога.

Священное Писание прямо говорит, какие сосуды сохранятся: “Но твёрдое основание Божие стоит, имея печать эту: “познал Господь Своих”; “да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа…” Итак, кто будет чист от этого, тот будет сосудом в чести, освящённым и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело” (2Тим. 2:19,21). Запечатанный сосуд способен хранить свою ценность годами. Часто содержимое его от этого становится ещё ценней. Только Дух Святой способен запечатлевать сосуды в чести. Так хочется ещё больше ценить проявление Его духовного попечения. Не потерять бы того, что должно принадлежать вечности. Итак, глиняный сосуд стал мне безмолвным проповедником, свидетелем Истины и судьёй моей ветхой природы. Сегодня, друг мой, Бог и тебе предлагает спуститься в дом горшечника. Может быть тот простой сосуд, о котором говорил Иеремии Господь, сможет сказать тебе нечто больше, нежели он поведал мне.

Пастор Сергей КУРОПАТКО (Спокен, Вашингтон)
https://www.istina.info/article.php?i=22&a=323